|
|
Мы кричали, перебивая друг друга, когда до нас донёсся удивлённый, если не сказать, поражённый, но твёрдый, звенящий голос:
— Лидия Михайловна!
Мы замерли. В дверях стоял Василий Андреевич.
— Лидия Михайловна, что с вами? Что здесь происходит? Лидия Михайловна медленно поднялась с колен, раскрасневшаяся и взлохмаченная, и, пригладив волосы, сказала:
— Я, Василий Андреевич, надеялась, что вы постучите, прежде чем входить сюда.
— Я стучал. Мне никто не ответил. Что здесь происходит?..
— Играем в «пристенок»,— спокойно ответила Лидия Михайловна.
— Вы играете на деньги с этим?..— Василий Андреевич ткнул в меня пальцем, и я со страху пополз за перегородку, чтобы укрыться в комнате.— Играете с учеником? Я правильно понял?
— Правильно.
— Ну, знаете...— директор задыхался, ему не хватало воздуха.— Я теряюсь сразу назвать ваш поступок. Это преступление. Растление. Совращение. И ещё, ещё... Я двадцать лет работаю в школе, видывал всякое, но такое...
И он воздел над головой руки.
Через три дня Лидия Михайловна уехала. Накануне она встретила меня после школы и проводила до дому.
— Поеду к себе на Кубань,— сказала она, прощаясь.— А ты учись спокойно, никто тебя за этот дурацкий случай не тронет. Тут виновата я. Учись,— она потрепала меня по голове и ушла.
И больше я её никогда не видел.
|
|